Никогда язык не назывался ни белорусским, ни черкасским, а исключительно польским.
Т. А. Опарина. Звучание слова "Русия" при переводах с "простой мовы" в Московском государстве первой половины XVII века.// Studia Russica XVIII. Budapest, 2000, pp. 192-198.
Что касается книжности киевской митрополии, то в московской традиции к ней применялись самые разнообразные термины. Документы, вышедшие из киевской митрополии, в Посольском приказе назывались "белоруским письмом".[4]
Печатная продукция получила обозначение "книг литовской печати".[5]
А вот язык киевской митрополии, названный самими авторами как "проста мова", в России обозначала как "польский язык". Он использовал кириллицу, но был слишком близок в глазах русских книжников к польскому.[6]
4. Например, копия грамоты Иова Борецкого названа как "список с белоруского письма" (РГАДА, ф. 52, 1630, 5, л. 7, 1632, 6).
5.Указы о запрещении распространения книг киевской митрополии (ДР 1851: 821-822; ПДПИ 1881). Евангелие Учительное Кирилла Транквиллиона Ставровецкого, как указывалось в русских прениях, "привезено из Литвы" (Опарина 1998: 369).
6.В предисловии к переводу "Книги о образех" (Вильно, 1596), напечатанной на "простой мове", говорилось, что она "преведена с польского языка": "Прииде сия книга из Белыя Руси, из Литовские земли, выдрукована же была, сиречь напечатана, полским языком. Преведена же с того полского языка..." (Опарина 1998: 82). В споре 1626 г. с Лаврентием Зизанием о его "Катехизисе" игумен Илья и Григорий Онисимов заметили о языке сочинения: "толко мы языка польского не разумеем" (Прение 1859: 88). В штате Посольского приказа находились даже специальные переводчики с "простой мовы" (Харлампович 1914: 431,434).
no subject
Никогда язык не назывался ни белорусским, ни черкасским, а исключительно польским.
Т. А. Опарина. Звучание слова "Русия" при переводах с "простой мовы" в Московском государстве первой половины XVII века.// Studia Russica XVIII. Budapest, 2000, pp. 192-198.
Что касается книжности киевской митрополии, то в московской традиции к ней применялись самые разнообразные термины. Документы, вышедшие из киевской митрополии, в Посольском приказе назывались "белоруским письмом".[4]
Печатная продукция получила обозначение "книг литовской печати".[5]
А вот язык киевской митрополии, названный самими авторами как "проста мова", в России обозначала как "польский язык". Он использовал кириллицу, но был слишком близок в глазах русских книжников к польскому.[6]
4. Например, копия грамоты Иова Борецкого названа как "список с белоруского письма" (РГАДА, ф. 52, 1630, 5, л. 7, 1632, 6).
5.Указы о запрещении распространения книг киевской митрополии (ДР 1851: 821-822; ПДПИ 1881). Евангелие Учительное Кирилла Транквиллиона Ставровецкого, как указывалось в русских прениях, "привезено из Литвы" (Опарина 1998: 369).
6.В предисловии к переводу "Книги о образех" (Вильно, 1596), напечатанной на "простой мове", говорилось, что она "преведена с польского языка": "Прииде сия книга из Белыя Руси, из Литовские земли, выдрукована же была, сиречь напечатана, полским языком. Преведена же с того полского языка..." (Опарина 1998: 82). В споре 1626 г. с Лаврентием Зизанием о его "Катехизисе" игумен Илья и Григорий Онисимов заметили о языке сочинения: "толко мы языка польского не разумеем" (Прение 1859: 88). В штате Посольского приказа находились даже специальные переводчики с "простой мовы" (Харлампович 1914: 431,434).